Психология пассивного окуня
Поймать окуня зимой? Говорят, что проще простого. Верно ли это? А вот далеко не всегда. В начале ледового сезона – это так, потому как окунь в те поры активен, голоден и азартен. Он клюет на любые приманки - и порой действительно кажется, что в зимней ловле полосатого нет ничего сложного.
Но вот зима перевалила на вторую половину, на водоемах толстым слоем нарос лед, а свободному передвижению мешает пухлый слой снега. Наступило пресловутое глухозимье. Тотчас же картина окуневого клёва меняется: полосатый уже не проявляет перволедного энтузиазма, его приходится долго искать и упорно уговаривать на поклевку. Вот тогда-то рыболовы и узнают в полной мере цену окуневой поклевки!
Бытует такая тактика, которой придерживаются многие окунятники. Когда долго нет поклевок, они сначала меняют приманку, а при дальнейшей неудаче - и точку ловли. И если после нескольких таких смен-перемен окунь не проклюнулся, с досадой уезжают домой – дескать, что делать-то, и правильное место не нашлось, и день явно неклёвый.
А я вам так скажу: можно еще себя укорять за то, что неверно выбрал точку ловли или недостаточно тщательно искал дислокацию полосатого, когда рыбалка происходит на обширном, скажем, волжском заливе, огромном водохранилище или большом ерике. Но вот, к примеру, мы с супругой регулярно посещаем одно не очень-то большое озеро, расположенное в Астраханской области. И там волшебно много окуня.
За несколько лет мы изучили его вдоль и поперек - и знаем наизусть все самые злачные окуневые места. Однако нас не удивляет, если в какие-то февральские дни окунь – что называется, в ударе, так что клюет чуть не в каждой лунке, а в другие - с трудом наковыряешь с десяток окунишек на двоих за целый день. А всё потому что мы уверены: окуневое бесклевье – это такое же нормальное явление для середины зимы, как и активный клёв по первому льду.
Конечно, вывести окуня из апатии глухозимья бывает сложно, но попытаться стоит, и мы этим неизменно занимаемся. И тактика его ловли должна отличаться от той, что применялась по первому льду.
Клёв по расписанию
Если в первой половине зимы окунь готов реагировать на приманки весь день, то в глухозимье его клёв более скоротечен по времени, имея ярко выраженные пики, перемежающиеся довольно длительными периодами затишья, подчас полного.
По нашим наблюдениям, у окуня наблюдается максимум три пика суточной активности: первый начинается перед рассветом и заканчивается часа через два после восхода, второй происходит после обеда и по времени бывает самым скоротечным – порой не более получаса, а третий стартует за час до заката и оканчивается с наступлением сумерек. Это в идеальном случае. Нередко же таких «выходов» может быть меньше, а то и не быть совсем.
Всё-таки хорошее слово применяется для обозначения вспышки окуневого клёва – «выход». Как-то так повелось в среде рыболовов – «выход» и «выход», но мало кто задумывается, куда, откуда и зачем выходит окунь? Чтобы понять суть такого явления, надо вспомнить, как происходит окуневая охота в теплое время года. С некоторой периодичностью полосатая стая старается прижать к берегу малька. И эта атака сопровождается громким плеском и характерным чавканьем.
Если охота происходит не у берега, а на середине водоема, кормящийся окунь выдавливает малька к самой поверхности – образуется так называемый «котел». В зависимости от размера стаи окуня и количества «взятой в кольцо» кормовой рыбешки, вакханалия может продолжаться разное время. Но в итоге часть загнанной мелочи пропадает в окуневых утробах, другая в ужасе разбегается - и охота завершается так же внезапно, как и началась.
Однажды летом мы наблюдали, как окунь прижимал малька к берегу с завидной периодичностью в 20 - 30 минут. Есть все основания полагать, что и зимой во время активного кормления окунь придерживается такой же тактики, только набегов на кормовые объекты становится гораздо меньше – всего несколько за сутки. Оно и понятно – в холодной воде метаболизм у рыб существенно замедляется, так что окунь гораздо медленнее переваривает пищу.
Проиллюстрирую вышесказанное конкретным примером из практики. Мы с супругой рыбачили в одном из заливов Волги. Местом ловли выбрали свал с 5 до 12 м, на котором всегда держался полосатый разбойник. Верхняя граница свала примыкала к протяженной прибрежной отмели, покрытой остатками водной растительности. Это место облюбовала молодь «белой» рыбы.
С определенной периодичностью на верхней границе свала начинал клевать окунь. Выходы были очень непродолжительными, но в это время окунь брал всё подряд – блесну, балансир, мормышку. Выхватим за полчаса по 5 - 7 рыб из лунки - и опять длительное затишье, порою на несколько часов. Любопытно, но у пойманных на искусственную приманку в это время окуней желудки оказывались набиты мальком, и даже изо рта вываливалась свежая добыча (фото 1).
Ждать или искать?
Во время коротких набегов на малька окунь охотно хватает блесны и балансиры (фото 2). Поклевка его четкая и азартная, хватка передается, как говорится, прямо в руку. Только беда в том, что таких набегов в середине зимы за весь день случается раз-два и обчелся, а вся суточная окуневая активность умещается в полтора-два часа.
Тратить зимний день на то, чтобы дождаться «выхода» активного окуня и короткое время половить его на искусственные приманки, имитирующие малька – это в нашем понимании большая расточительность. Ведь в то время, пока активный окунь не соизволит брать на балансир и блесну, вполне можно попытаться половить неактивного. Только вооружиться для этого терпением и самой деликатной мормышечной снастью.
Здесь нет никаких тайн и открытий: многие рыболовы уже давно сошлись во мнении, что в середине зимы ловить окуня на мормышку (безмотыльную либо с подсадкой) гораздо эффективнее, чем на блесны и балансиры. Чаще всего объясняют это тем, что окунь весной нерестится рано, так что к середине зимы его утроба заполнена уже вполне созревшей икрой. И для крупной пищи вроде малька там уже нет места, поэтому-то окунь предпочитает кормиться различными донными организмами, с которыми мормышка сходна размером и поведением.
Мы с Настей не согласны с такой теорией, поскольку та имеет много слабых мест. Если бы окунь во второй половине зимы отказывался от поедания мальков, он вообще бы не ловился на блесны и балансиры. Да что там мальки!
Неоднократно в конце марта мы ловили на жерлицы (фото 3) окуней, которые клевали на упитанных карасиков, вообще-то предназначавшихся щукам. И полное брюхо икры вовсе не мешало полосатым жадинам поглощать довольно крупную добычу.
Тем не менее, окунь в глухозимье действительно охотнее возьмет мормышку. И даже не потому, что он голоден, а потому что… сыт. Эту, парадоксальную на первый взгляд, мысль мы с супругой обосновываем простой параболой, которую назвали «конфеткой для окуня».
Вот, к примеру, человек голоден, он отправляется в столовую и с удовольствием кушает первое и второе, а может - и третье блюдо. А насытившись - переходит в сонное и благодушное состояние. Но даже в таком настроении он не откажет себе в удовольствии дополнить недавний обед десертом – маленькой конфеткой.
С окунем картина точно та же. Совершив короткий набег на стаю малька, окунь набивает желудок первым, вторым, а если окажется проворен – и третьим «блюдом». Насытившись, он отходит на глубину и переходит в сытое и довольное, а по сути - апатичное состояние, при котором блесна или балансир его уже не интересуют. Но вот если рядом окажется маленькая мормышка и станет назойливо скакать перед его носом, то рано или поздно окунь её с большой долей вероятности атакует (фото 4).
Во-первых, тут сработает чисто разбойничий инстинкт – нечего, мол, мелкой козявке мельтешить перед моей, сытого окуня, мордой. Во-вторых, мормышка как раз и является для полосатого той самой маленькой конфеткой, способной пробудить заглохший было аппетит даже после плотного обеда.
Если водоем хорошо изучен, и мы примерно знаем расписание питания окуня, то в середине зимы применяем простую, но эффективную тактику ловли: в предполагаемые часы активной окуневой охоты мы обследуем верхнюю границу свала, ближе к остаткам водной растительности (фото 5). Если на этом участке окунь не клюет, либо «выход» оказался коротким и поклевки прекратились, мы перемещаемся на глубину и начинаем планомерно обследовать лунку за лункой с помощью мормышки, наживленной мотылем (безмотыльная ловля у нас как-то не зашла, но это субъективно).
Под глубиной в данном контексте мы понимаем нижнюю границу свала в яму. То есть, если максимальная глубина в яме составляет 12 - 15 м, мы ищем сытого окуня на глубинах в 8 - 10 м. Поиск представляет собой бурение лунок квадратно-гнездовым методом и проверку каждой из них несколькими проводками не только возле дна, но и выше.
Мы не раз замечали такую особенность, что сытый пассивный окунь, отстаиваясь на глубине, далеко не всегда прижимается ко дну. Напротив, он может стоять в полутора метрах от него и даже выше. Не знаем доподлинно, почему так происходит, но факт остается фактом.
Не раз бывало такое: делаешь от дна несколько проводок на расстояние поднятой руки – никакой реакции. Но стоит только подмотать на катушку метра полтора лески, как уже на первой проводке следует поклевка. Вот и приходится в каждой лунке делать по два цикла проводок мормышкой: несколько - от дна, а потом еще несколько - после подмотки на катушку не менее 1,5 м лески. Это, правда, хлопотно, и на облов каждой лунки тратится порядочно времени.
Однако такую тактику мы применяем лишь на тех участках водоема, где точно знаем, что окунь присутствует - и требуется только уболтать его на поклевку. Плюс первое время было трудно психологически. Ведь касание дна при ловле на мормышку имеет такое же большое психологическое значение, как и в спиннинговой джиговой ловле. А тут приходилось делать проводку из ниоткуда в никуда. Но мы быстро к этому привыкли, когда увидели, что эффект от этого есть (фото 6) - и немалый!
Сложность мормышечной ловли на глубине заключается еще в том, что для наиболее естественной подачи приманки мы используем тонкие лески (0,08 - 0,1 мм) и самые легкие мормышки. На такой леске опускать мормышку на большую глубину – ну просто мучение. Эта «паутинка» то и дело норовит зацепиться за торчащую льдинку и запутаться.
Однако с этим неудобством приходится мириться. Иногда, найдя на глубине готового клевать окуня, мы брали удочку с более толстой леской и крупной вольфрамовой мормышкой. Процесс опускания мормышки ко дну становился быстрее, игра получалась более четкой. Но не клевало, что ты будешь делать! Однако стоило вновь опустить в лунку деликатную снасть – как вскоре следовала поклевка (фото 7).
Интересно, что поклевка пассивного окуня на тонкую мормышечную снасть существенно отличается от поклевки на блесну. Никаких «ударов в руку», уверенных прижимов – кивок лишь немного изгибается или сбоит, и такую поклевку еще нужно умудриться распознать. Во время вываживания окунь тоже ведет себя прямо-таки сонно: рывков почти не делает, разве что давит своей массой. Иногда кажется, что тащишь со дна пучок травы либо иной мусор, а только подведя к лунке понимаешь, что на крючке рыба, да еще какая!
Несмотря на то, что мы используем самые тонкие лески, обрывы происходят крайне редко. Хотя 300 - 400-граммовый окунь вроде бы должен расправляться с нашей «паутинкой» на раз. Но даже крупный окунь в середине зимы настолько ленив и пассивен, что за целостность снасти волноваться не приходится.
А напоследок я скажу…
Не буду спорить, что ловля окуня на блесны и балансиры по первому льду – занятие более динамичное и эмоционально насыщенное. Поклевки - яркие, при хорошем клёве их много, нужно постоянно двигаться и бурить лунки. Но, согласитесь, всему своё время, и вдумчивая, медленная, деликатная мормышечная ловля окуня в глухозимье – это не прихоть и не блажь, а реальная необходимость в бесклёвой ситуации.
Мы ловим на мормышку только с мотылем (фото 8), и заметили, что даже пассивный окунь очень требователен к свежести наживки. Если в процессе игры мормышкой личинки вытекли, приобрели белесый цвет и стали похожи на висящие шнурки, то на такую наживку дождаться поклевки очень сложно, практически невозможно.
Но стоит обновить мотыля на крючке, как в той же лунке, где до этого было тихо, сразу следует поклевка. Поэтому мы взяли за правило: даже если не было поклевок - перенасаживать мотыля после облова двух - трех лунок. Ну и, конечно же, мотыля следует брать на рыбалку свежего, не залежавшегося, когда он еще имеет насыщенный рубиновый цвет и сохраняет подвижность. Этот момент нужно обязательно отследить при его покупке.
Боится ли пассивный окунь сверления ледобуром? Есть разные мнения на этот счет. Кто-то всерьез полагает, что скрежет ледобура, наоборот, оказывает на окуня привлекающее воздействие – рыба подходит посмотреть, кто же там шумит? Действительно, по первому льду часто бывает, что в свежепробуренной лунке клюет гораздо лучше. А как обстоит дело в середине зимы? Ответ на этот вопрос мы неожиданно нашли на одной из январских рыбалок.
В тот год зима стояла очень теплая, что, правда, не редкость в наших краях. На одном из местных водохранилищ лед был тонкий и прозрачный как стекло, снега на нём не имелось. Возможно, из-за чистой воды и яркого освещения в солнечный день рыба клевала очень плохо - мы на двоих с Настей наковыряли лишь десятка три средних окуньков. Под вечер уже по пути к берегу на глубине метра 2,5 на светлом фоне ракушечника мы увидели неподвижно стоявшего крупного окуня.
Стало интересно, соблазнится ли он мормышкой? Аккуратно проковыряв буром лед прямо над окунем, я стал трясти мормышкой со щедрой кисточкой мотыля прямо перед его мордой. Окунь вроде бы проявлял интерес, но на атаку не решался.
В это время в полутора метрах от этого места Настя разглядела на дне еще одного окуня - и тоже решила его соблазнить. Просверлила лунку, но в последний момент слишком глубоко опустила в неё ледобур. Моего окуня тут же и след простыл. А вот полосатый, над которым происходил весь этот шум-гам, даже с места не сдвинулся. Более того, как только Настя подсунула ему под нос мормышку, он атаковал её быстро и уверенно.
По всему выходило так, что окунь пугается шума ледобура, когда этот шум возникает где-то сбоку. А если бурить прямо над рыбой, то он на это никак не реагирует. Возможно, тут влияют особенности распространения звука под водой. Но, пожалуй, это уже тема для отдельного разговора.
